Гиждуван

Бухарская область – Гиждуван

В 40 км от Бухары расположен еще один районный центр Бухарской области – г. Гиждуван. Через него проходят полноводные арыки, несущие воду Зеравшана, кругом сады и виноградники. Трудно поверить, что всего в 15-20 км к северу от города лежит настоящая пустыня – южная окраина Кызылкума. Здесь, на краю пустыни, еще с 1925 г. начали закреплять развеваемые подвижные пески, засаживая их растительностью. Благодаря посадкам саксаула и песчаной акации подвижные пески превратились в закрепленные, и в пограничной с песками полосе стало возможно земледелие, возникли сады и поля. А ведь в течение одного только XIX в. в Бухарском оазисе было засыпано песками не менее 15 тысяч га орошаемых земель. В центре этого оазиса и расположен город Гиждуван.

Гиждуван во все времена был признанным центром среднеазиатского керамического производства. Через почитаемые места «благородной Бухары» проходили тысячи паломников, они разносили славу бухарских ремесленников далеко за ее пределы. Изделия гиждуванских мастеров экспортировались в смежные города и пользовались повсюду широким спросом.

Знатоки ценители в старое время ставили гиждуванскую керамику на первое место, Каттакурган – на второе, Шахрисабз – на третье. Самарканд вообще не принимался в расчет. Между самаркандскими кузогарами и гиждуванскими художниками издавна зрела ревность. Об этом соперничестве существует предание.

«В Самарканде исстари развивалось красильное дело и виноделие, для чего нужны были большие хумы. Поэтому в Самарканде было много умелых кузогаров. Но когда наступал праздник, и в город со всех сторон съезжались гости, гиждуванских косагаров-наккошей приглашали в дом первыми и, как самых почетных гостей, усаживали на самые лучшие места. Кузогары терпели-терпели и обиделись. В поисках справедливости они пошли к хакиму – правителю. Тот, не взявшись решить трудный спор, отправил их к казию – судье. Самаркандский казий отправил спорщиков к бухарскому духовному судье – казикалону, а тот – к муфтию, знатоку законов. Такое трудное было дело. Жалобщиков вызвали и спросили: «Что делают косагары?» И те ответили: «Блюда, косы, пиалы – все, что украшает жизнь». А кузогары сказали: «Мы делаем хумы, кувшины – то, что обычно держат за дверью». И решили тогда мудрые судьи: косагары должны быть всюду первыми, потому что они украшают жизнь». (Ю.Халаминский. «Дорогами легенд»).

И сейчас в Гиждуване работает цех по производству керамических изделий. Построен крупный хлопкоочистительный завод.

Недалеко от Гиждувана, в небольшом живописном кишлаке Соктар 15 апреля 1878 г. родился Садриддин Айни – будущий основоположник советской таджикской литературы, ученый, общественный деятель, первый президент АН Таджикской ССР, заслуженный деятель науки, почетный академик.

С.Айни учился в бухарском медресе, сидел в эмирской тюрьме. Тяжелые времена владычества бухарских эмиров он описал в своих произведениях. Им были созданы: «Бухарские палачи», «Одина», «Дохунда», «Смерть ростовщика», «Старая школа», «Рабы», «Сирота», «Бухара».

Вся жизнь и деятельность С.Айни после Октябрьской революции связаны с развитием таджикской советской литературы. Ее зарождение происходило в 1917-1929 гг. С.Айни стал первым советским агитатором, журналистом и педагогом, зачинателем таджикской советской поэзии. Он внес в новую литературу Востока такие жанры, как повесть, марш, песня. Работал С.Айни и над очерками по родной истории. Им создана «История эмиров Мангытской династии». Он составил первую антологию таджикской литературы с древнейших времен до ХХ в. Им написаны научные труды, посвященные творчеству А.Навои, Рудаки, Фирдоуси, Саади, Ибн Сино. Эти работы, ставшие образцом научного анализа, написаны на узбекском и таджикском языках. Огромную ценность представляет и созданный писателем словарь таджикского литературного языка.

Скончался Садриддин Айни 15 июля 1954 г. в Душанбе.

Абд-ал Халик Гиждувани

Но более всего известен Гиждуван тем, что здесь захоронен теоретик среднеазиатского суфизма Абд-ал Халик Гиждувани. На его могилу приезжают сейчас последователи суфизма со всего мира.

В центре города находится архитектурный комплекс XV-XVI вв. Здесь в конце XII в. был захоронен Абд-ал Халик. В 1433 г. к западу от его могилы было построено последнее медресе Улугбека, от которого сохранилась только входная группа помещений. В надписи майоликового фриза, обходящего пилоны и щипцовую стену портала, упоминается имя Улугбека и дата постройки – 836 г.х. (1433 г.).

План здания, зафиксированный обмером 1933 г., похож на медресе: по сторонам от входа расположены общественные залы, двухайванный двор обходят жилые худжры. Интересны помещения при входе. Здесь используется форма продолговатых трехпролетных залов, характерная для конца XIV – начала XV в., которая встречается в Самарканде – мечеть Шахи-Зинда, залы обсерватории. Медресе же служило, скорее всего, не учебным заведением, а ханакой при центре дервишского ордена с общежитием дервишей и залами для обрядов.

В 1541 г. при Абдулазиз-хане вокруг захоронения Абд-ал Халика была отстроена кирпичная ограда погребального дворика с несколькими входами через купольные дарвазахана. С юга и запада дворик обходили айваны с резными деревянными колоннами, а в центре, на оси с медресе, была устроена гробница – дахма, одна из крупнейших в Узбекистане. От комплекса сохранились только главные его составные части: дахма и входная часть здания XV в. с примкнувшим к нему поздним айваном летней мечети и минаретом. В ансамбле были проведены большие реставрационные работы.

Полное имя святого пира – Ходжа Абд-ал Халик Абд-ал Джамил Гиждувани. Он родился в 1118 г., когда ислам уже полностью утвердился на территории Мавераннахра, а Бухара обрела статус признанного центра последователей Пророка.

Абд-ал Халик родился в глубоко религиозной семье. Его отец был имамом мечети. Уже к 9 годам Абд-ал Халик знал наизусть Коран. С 10 лет он принимает активное участие в радениях дервишей, но, пообщавшись с ними около трех лет, приходит к пониманию того, что ему для совершенствования духа в этой среде не хватает истинных знаний. И Абд-ал Халик отправляется в Бухару. В бухарских библиотеках он изучает труды по истории, исламским наукам, литературе, философии, астрономии, медицине. Здесь он встретился со знаменитым шейхом Абу Якубом Юсуфом ал-Хамадани и вскоре стал его учеником. Шейх ввел Абд-ал Халика в братство суфиев, посвятив его в звание шейха и пира. В это же время учеником Юсуфа Хамадани был и знаменитый суфий Ахмед Яссави.

После смерти Юсуфа Хамадани в 1140 г. его первым преемником стал Ахмед Яссави, но вскоре он вернулся в Яссы (Туркестан), и вторым преемником Юсуфа Хамадани стал Абд-ал Халик Гиждувани. С этого времени и начинается его активная деятельность как основателя самостоятельной среднеазиатской школы мистицизма – «ходжагон», учения, которое и заложило основы создания дервишского ордена Накшбандийа.

Как символ духовной власти молодому наибу – преемнику Абд-ал Халику передаются четки – тасбих, ранее принадлежавшие Юсуфу Хамадани, привезенные им в качестве реликвии из первого хаджа в Мекку. Они несли на себе бараку – символ произнесения божественных имен святым шейхом еще при жизни.

Братство, основанное Гиждувани, выделялось среди других школ мистицизма своей строгостью и приверженностью чистоте ислама. Молодой шейх в общине братьев-суфиев выступал с позиций истинно правоверного мусульманина: обязательного исполнения предписаний шариата, сунны Пророка и отрицания всех предосудительных новшеств суфизма. Он призвал членов своего братства к добровольной бедности, отказу от мирских наслаждений и к строгому аскетизму, а также выступал против поступления дервишей на государственную службу. Настоятель братства считал необходимым, чтобы суфии полностью отходили от мирских дел и не соблазнялись житейскими благами; для членов братства даже было введено обязательное безбрачие.

С благословения святого Хызра (он явился к нему в одну из ночей) Гиждувани впервые вводит в практику ритуал молчаливого зикра – духовное прославление Бога через подключение внутреннего сознания к своему духу посредством многократного упоминания имени Аллаха.

Осуществляя таинство зикра, молящиеся дервиши по указанию своего пира Гиждувани должны были в обязательном порядке руководствоваться тремя заветами Пророка, сделанными им в Коране:

«Верующие! Вспоминайте Бога частыми воспоминаниями: хвалите его утром и вечером» (Сура 33, аят 41);
«А ты никогда о чем-либо не говори: «Завтра сделаю это, не сказав: «Если хочет Бог». И когда забудешь это, вспомяни имя Господа твоего и скажи: «Господь мой, может быть, покажет мне прямой путь, дабы я верно пришел к сему» (с.18, а. 23).
«Тем, которые веруют и сердца которых успокаиваются воспоминанием Бога (не вспоминанием ли Бога успокаиваются сердца?), тем, которые веруют и делают добрые дела, — тем блаженство и прекрасная обитель» (с. 13, а. 28).

Ко времени вступления Абд-ал Халика Гиждувани в руководство, в суфийском мире соблюдались два вида этого ритуала:

индивидуальный, или личный, зикр, отправляемый уединенно в худжре-келье, с покрытой головой, тихим голосом или шепотом;
коллективный зикр, отправляемый громко вслух на совместном собрании общины (обычно в ночь с четверга на пятницу) или во время радения.

Считалось, что громкогласный зикр – это наиболее рациональный путь обращения молящегося суфия к духу Аллаха, и что дервиш, произнося вслух имя Всевышнего, тем самым гарантирует себе прочную связь с Господом.

Вводя тихий зикр-хафи в практику своего братства, ал-Гиждувани подчеркивал, что «вера в Аллаха не есть звук того, кто громко кричит об этом, а есть указатель силы духа молящегося». Вводя это новшество в практику своего братства, Гиждувани опирался на Коран: «Скажи: в молитвах называйте Его или Богом, или называйте Милостивым: как вы ни назовете Его. Ему приличны эти лучшие имена. Не произноси твоей молитвы очень громко, но и не говори шепотом, а держись среднего между ними выговора» (с. 17, а. 110).

Для толкования и обучения тихому зикру членов своего братства Абд-ал Халик Гиждувани ввел 8 основных правил – упражнений:

Йадкард – поминовение, или совершение поминаний вслух и про себя. Всегда повторяй предписанный тебе зикр так, чтобы ты мог сподобиться видению райского блаженства.
Базгашт – стеснение. Зикр, повторяющий благословенную фразу: «Кто желает славы, то слава эта во всей полноте у Бога, к которому восходит и благое слово и доброе дело: Он того возвысит. А тем, которые ухитряются на злое, будет жестокая мука: ухищрения их будут безуспешными» (с. 35, а.11) – должен чередоваться такими выражениями, как «Боже мой, Ты — моя цель, и стремление мое направлено к тому, чтобы Ты был удовлетворен мною», дабы не дать рассеиваться мыслям.
Нигахдашт – бдительность, дабы не было блуждающих, рассеянных мыслей при повторении «благословенной фразы».
Яддашт – воспоминание, концентрация внимания на божественном присутствии во время отправления зикра: видение, предвидение, интуитивное предчувствие или восприятие без использования внешних средств.
Хуш дар дам – осознанное дыхание. Приемы контроля дыхания.
Сафар дар ватан – путешествие по своей стране. Это внутреннее путешествие, движение от качеств, достойных порицания, к качествам, достойным похвалы: видения и откровения сокрытых сторон волей веры, выраженной формулой: «Ла илаха илли Аллаху ва Мухаммадун Расул аллахи» («Нет бога, кроме Аллаха, а Мухаммед – посланник Его»).
Назар бир кадам – наблюдение за шагами.
Халават дар анджуман – одиночество на людях.

Эти 8 правил, установленных для братства ал-Гиждувани, легли в основу ордена Накшбандийа, утвержденному шейхом Бахауддином, который добавил к ним еще 3. (см. «Ансамбль Бахауддина»).

Абд-ал Халик Гиждувани написал ряд книг по духовной исламской этике. Он во многом развил духовное учение Юсуфа Хамадани, ввел тихий зикр, сформировал правила, лежащие в основе тариката «ходжагон», под которым в мировой исламской литературе значится духовная цепочка («силсилла») дервишского ордена Накшбандийа. Годом смерти Гиждувани считается 1220-й.